Битва Стихий. - Страница 123

123

Дракон спускался все ниже. И вскоре уже коснулся земли.

На земле он в одно мгновение превратился в юношу с взлохмаченной шевелюрой немногим старше самого принца.

— Я видел там лагерь, — указал он вперед. — Это точно не Культ. По понятной тебе причине, я не могу лететь прямо к нему. К тому же мне пора возвращаться.

Андуин поглядел вперед. В полете он никакого лагеря разглядеть не успел. В глубине души он надеялся на компанию. Пускай и драконью. Всяко лучше, чем одному. Но придется смириться.

Андуин протянул Тариону руку. Тот пожал ее.

— Спасибо тебе, Тарион. Я никогда не забуду этого полета.

— Прощай, лекарь Андуин, — кивнул он и взмыл в воздух.

Андуин провожал его глазами. И зачем ему возвращаться в крепость, недоумевал принц. Когда дракон исчез, Андуин снял фиолетовый плащ Сумеречного Молота и спрятал его в ближайшей расщелине между камней. Спустился к реке и зачерпнул воды. Она оказалась ледяной. Он попил, умылся, обновил заклинания. Ему предстояло пешком преодолеть неизвестное расстояние до какого-то лагеря. «Это точно не Культ», — сказал Тарион. Пора выяснить, кто обитает в Сумеречном Нагорье помимо Сумеречных фанатиков.

Далеко идти не пришлось. Воодушевление, с которым Андуин почти бежал вперед, рассеялось в то же мгновение, как он разглядел отрубленные головы черных драконов на пиках над входом в лагерь. И двух орков-караульных, вышагивающих вдоль забора из толстых, не оструганных бревен. В конце концов, что еще можно было ожидать от черного дракона?

В такой ситуации было даже глупо представлять, как мог поступить на его месте отец. Еще в крепости Андуин уяснил, что ему нужно быть самим собой, а не стремиться угодить отцу даже теперь, когда его нет рядом. Принц четко знал, с чем он не согласен — с возвращением обратно в крепость. Слоняться одному по Сумеречному Нагорью вряд ли было лучшей идеей, чем идти прямиком к оркам. Кровожадным монстрам, которых так ненавидел его отец. Настало время самому убедиться в этом. Навряд ли орки могли быть хуже тех монстров, на которых он насмотрелся в Грим-Батоле.

Расправив плечи, он медленно направился к воротам лагеря. Головы драконов были огромны и изрядно истлели. Были и другие, посвежее, если так можно было выразиться о частях тела мертвых ящеров.

Орки сразу заметили его. Плоская выжженная солнцем равнина перед лагерем делала из любого путника отличную мишень. Андуин готов был к тому, что его тело изрешетят стрелами, не дав даже приблизиться ближе. В его прежнем мире, именно так поступили бы с орком, осмелься он подойти к лагерю людей.

Орки застыли при его появлении. Должно быть, поразились наглости.

Андуин остановился на приличном расстоянии и поднял руки вверх. В ответ орки крепче перехватили топоры.

— Я принц Андуин Ринн, наследный принц Штормграда, сын короля Вариана. Я безоружен. Отведите меня к вашему вождю! — прокричал Андуин.

Оставалось только надеяться, что хотя бы во второй раз за этот день его узнают.

Орки переглянулись между собой, о чем-то переговорили. Потом посмотрели на него и о чем-то спросили. Андуин не понял ни слова. Очевидно, орки тоже. Андуин закусил губу. Они не знали всеобщего языка. А он не знал орочьего. Он мог назваться кем угодно, хоть потомком Смертокрыла, ворота лагеря оставались для него запертыми. Андуин еще и еще повторял свое имя, надеясь, что на всех языках Азерота оно может иметь одинаковое звучание. Имя отца, Альянса, Штормграда.

Орки обернулись на чей-то голос. Из ворот вышел гоблин, он перекинулся парой слов с орками. Затем повернулся к принцу и спросил:

— Кто вы?

— Вы говорите на всеобщем! Меня зовут Андуин Ринн, я принц Штормграда!

Гоблин обрадовался не меньше него. Он широко улыбнулся и закивал.

— Да, ваше высочество, я знаю вас и знаю всеобщий язык. И еще я обещаю, что орки из клана Драконьей Пасти не тронут вас. Меня зовут Кейлек. Я помогу вам. Проходите.

Глава 23. Вождь сказал — вождь сделал.

Только чистые белые скалы и безмятежно-прозрачное небо окружали Алекстразу. Ожидание источало ее терпение. Даже у королевы драконов есть свои пределы. Алое марево заката росло на горизонте. Еще один день не принес никаких результатов.

«Я верю пандарену». Таким было ее решение. Немногие в Гранатовом Редуте знали о происходящем. Смертные герои Азерота по-прежнему рвались в бой, посылая проклятия в сторону темных пиков Грим-Батола. Они ждали битвы, и Алекстраза не стала переубеждать их в ее ненадобности.

Ведущую роль в финальной битве за этот мир сыграют вовсе не они и не здесь. Немногие поняли бы ее, немногие готовы были довериться пророчествам того, кого они не видели.

Ветер швырял в небеса багряные листья с белоствольных кленов позади нее, которыми славился Редут. Остроконечные, будто звезды, они взмывали вверх, крутились в завихрениях ветра. Алекстраза с отдохновением глядела на простые чудеса природы. В знак того, что ее мир остался прежним. Ничто не изменит его, даже верования пандаренов. По сути, мир всегда был… ею. Древней Матерью, пятым Древним Богом. Мир был и оставался прежним, но отныне Алекстраза глядела на него иными глазами.

А еще она была названа Титанами Хранительницей Жизни. Это тоже предстояло осмыслить, найти хотя бы часть ответов на терзавшие ее вопросы. Научиться жить с этим, понять то, что скрывалось за даром Титанов, которые знали так много и так мало правды раскрыли им.

Алекстраза ждала. Она хотела побыть хоть несколько мгновений в одиночестве, вдали от гостей Редута, собравшихся со всего Азерота. Они доверяли ей, они ждали от нее определенных действий. Она тоже ждала, но совсем иного. Они узнают обо всем, как обычно, несколько позже.

123